Банды Луганска

Самый восточный регион Украины превратился в территорию, контролируемую различными группировками, практически не связанными между собой: одну из «них возглавляет десантник, другую — солист народного хора, третью — донские казаки ‘Максим, Бутченко (Киев-Луганск-Киев) воскресенье 25 мая,

В день выборов президента Украины, в центре Луганска, где находятся захваченные представителями так называемой Луганской Народной Республики (ЛНР) административные здания, царила тишина. Редкий автомобиль пересекал широкую автостраду, единичные пешеходы куда-то спешили. Не торопились только вооруженные люди в камуфляже, патрулирующие центр города.

«Я таким не помню Луганск. У нас многое изменилось, сейчас ты в этом убедишься»,- с таких слов начинает неторопливую экскурсию по своему городу луганчанин Денис Киркач.

Вот захваченное городское отделение милиции, вот областное управление МВД с развевающимся на ветру российским флагом и колючей проволокой под ним. Далее — здание СБУ, обложенное мешками с песком, облсовет, прокуратура. Все административные здания в Луганске захвачены и контролируются ЛНР, сообщает Киркач.

«Республика» — это еще не все местные герои. В области действуют несколько группировок пророссийских сил, которые никому не подчиняются, у них на руках -1,5 тыс. автоматов, а количество вооруженных людей перевалило за 2 тыс.

Обо всем этом Киркач говорит полушепотом, и на то есть причина: за последние несколько недель сотни людей побывали в застенках захваченного ЛНР здания СБУ, где их пытали и избивали, подозревая в связях с Правым сектором. Причиной «ареста» может стать просто высказанная публично проукраинская позиция или анекдот. Бывали случаи, когда сепаратистам помогали таксисты, сдававшие пассажиров, показавшихся им подозрительными.

Местный правозащитник Константин Реуцкий говорит, что на сегодня в Луганске жизнь людей, которые верят в единую Украину, стала невыносимой. Он и сам недавно покинул малую родину.

За последние пару месяцев, по его данным, более 200 проукраинских активистов выехали из города. Они, по сути, стали беженцами, лишенными крова и работы. Сказав это, Реуцкий берет долгую паузу, а после задает главный вопрос: «Как так получилось, что буквально за несколько недель возгорелась тотальная ненависть ко всему украинскому?»

С этого вопроса для НВ, приехавшего в Луганск освещать президентские выборы, началось путешествие по ЛНР — царству анархии.

 

Остатки страны

Недалеко от луганского кинотеатра с символическим названием Украина корреспондент НВ блуждает дворами и переулками, направляясь на встречу с Ириной Козыревой, журналистом и активистом, побывавшей на всех штурмах и митингах за последние три месяца. Сначала пришлось удостовериться, что хвоста, как и подозрительных людей рядом, нет, и лишь затем позвонить в дверь Козыревой. В ее комнате — несколько компьютеров, на мониторах которых мелькают последние местные сводки.

«Украинская власть в городе, как призрак на кладбище,- вроде есть, а по факту ее нет,- начинает свой рассказ Козырева.- Этого можно было не допустить». Например, когда так называемые ополченцы только захватили здание СБУ и начало смеркаться, большая часть людей разошлась, а захватчики потянулись в ближайшие киоски за пивом и водкой — тогда их можно было выбить. «Но никто этого не делал»,- грустно вспоминает активистка.

И продолжает: все началось 22 февраля с митинга у обладминистрации. Тогда недалеко друг от друга стояли сторонники Украины и пророссийские силы. В какой-то момент «проукраинцы» спели гимн, что задело «георгиевских», и те пошли разбираться. Завязалась драка, которая обошлась без жертв. Вскоре прошла сессия областного совета, решившая, что нужно обороняться от бандеровцев.

С того момента в городе каждые выходные проходили акции «русской весны». В разные дни собиралось от 2 тыс. до 10 тыс. человек, и каждый раз захватывалось какое-то административное здание. До последнего держалась милиция — РОВД захватили лишь пару недель назад, рассказывает луганчанка.

Татьяна Погукай, пресс-секретарь областного управления МВД, уточняет, что при этом в руках сепаратистов оказались личные дела сотрудников с информацией о месте их проживания, семьях, родственниках. Теперь новоявленный «министр внутренних дел» ЛНР Юрий Ивакин, сам в прошлом милиционер, шантажирует правоохранителей, предлагая принять присягу на верность «республике» или стать жертвой расправы.

В итоге на сегодня работа милиции в Луганске походит, по словам Погукай, на странную игру: сотрудники МВД реагируют на все звонки и обращения, выезжают на место происшествий. Если оказывается, что правонарушение совершил представитель ЛНР, люди в форме это просто фиксируют. В остальных случаях они пытаются как-то реагировать. «Как-то» в переводе на обычный язык означает, что милиционеры, например, не покидают место стычек, ожидая их завершения или пытаясь утихомирить стороны.

«Если захватишь одного такого с георгиевской ленточкой [представителя ЛНР], то прибежит 50-100 вооруженных людей и разнесет райуправление в пух и прах. Ведь что сделает десяток милиционеров с пистолетами против сотни с автоматами и гранатометами?» — задает риторический вопрос Погукай. Схожим образом работает и прокуратура. Да и вся власть.

Ирина Верегина, и. о. губернатора, пытающаяся дистанционно контролировать регион, рассказывает, что даже за ней была погоня, и потому пришлось скрыться на севере области — в городе Сватове. Оказавшись там и увидев украинские флаги над зданиями, она даже расплакалась от радости. «Многие, кто сюда приезжает, говорят, что готовы землю и флаг целовать»,- Верегина говорит, не пытаясь скрывать эмоций.

Население в округе настроено более проукраински — здесь меньше русскоязычных. Да и местные больше работают на земле — в фермерских хозяйствах, а не так, как на юге, где главный работодатель — угольная промышленность. Кроме того, северные районы Луганщины контролируют силы самообороны и Нацгвардии.

 

Луганда как она есть

На другой стороне Луганской реальности находится ЛНР. Один из бывших работников обладминистрации, пожелавший остаться неназванным, близко знакомый с чиновниками самопровозглашенной республики, объясняет: ЛНР — это виртуальное образование. Она состоит из девяти формирований в Луганске и двух на юге области — в городах Антрацит и Свердловск. Между этими частями нет четкой коммуникации, и действуют они ситуативно. Например, в здании Луганского СБУ на каждом этаже находится отдельная группировка, у каждой есть свои лидеры и персональные заложники. Причем никто не знает точно, сколько всего людей удерживается в здании.

Главную группировку ЛНР возглавляет Валерий Болотов. В конце 1980-х он служил в ВДВ и поучаствовал в боевых действиях в горячих точках СССР — Тбилиси, Ереване, Нагорном Карабахе.

21 апреля на митинге он назначил себя временно исполняющим обязанности «народного губернатора» Луганщины.

«Политика» Болотова переменчива. Так, в начале мае он успел заключить договор об объединении с Донецкой Народной Республикой (ДНР). А в конце того же месяца тем же объявил войну.

Еще одну крупную «бригаду, расположенную в Свердловске, контролирует некий Алексей Мозговой, родом с севера области. Ранее он был солистом мужского музыкального ансамбля, даже представлял Луганщину в Киеве — на фестивале народных талантов. Сейчас правоохранители подозревают его в расстрелах пограничников и организации массовых беспорядков.

Третье крупное формирование базируется в Антраците и подчиняется Николаю Козицину, атаману Союза казаков области войска донского, весьма колоритному персонажу. В годы Первой чеченской войны Козицин поддерживал отношения с Джохаром Дудаевым, а во время войны в Югославии вел переговоры с президентом Сербии Слободаном Милошевичем. Атаман имеет даже какие-то награды от российского руководства.

Сейчас Антрацит похож на казачью вольницу — город и его окрестности заполонили вооруженные люди в форме, представляющей собой различные вариации на тему дореволюционного костюма донского казака. Они не только бестолково шатаются по Антрациту, но и воюют с Нацгвардией на севере Луганщины.

Николай Тарасенко, один из членов Союза казаков, рассказывает о строгом подчинении атаману. А также о соблюдении антрацитовским воинством присущих русским традиций. Так, помимо службы и нахождения на блокпостах, каждое утро казаков начинается с утренней молитвы.

Представитель Партии регионов, близкий к окружению депутата-регионала и бывшего главы Луганского облсовета Александра Ефремова, рассказывает, что каждую группировку контролируют разные люди. Что нынешняя власть, возможно, тоже кого-то контролирует, чтобы чужими руками консолидировать электорат «большой Украины» перед выборами, стращая его ужасами Луганды.

Регионал говорит, что именно он убеждал окружение Болотова не трогать инкассаторские машины и финучреждения, чтобы ЛНР не рухнула под напором народного гнева. А гнев непременно возник бы, если бы людям не выплатили зарплаты и пенсии. «Положение двоякое: ЛНР контролирует большую часть области и силовиков, но у нее нет необходимой независимому государству финансовой системы»,- говорит этот человек.

Также он добавляет, что говорил приверженцам независимости — сама по себе ЛНР не выживет. Ведь область за год в виде налогов собирает 22 млрд грн, а остальные 40 млрд грн, необходимые для ее функционирования, выделяет Киев. Но его, мол, не слушают.

 

Луганский кризис

Почему Луганская область превратилась в Луганду? Для Ирины Верегиной причина ясна: 23 года регион находился под контролем одной группы людей, в основном представляющих Партию регионов. При них коррупция процветала, область нищала. А после событии на Майдане население оздоровилось — но не на местные элиты, а на центральную власть

Киеве. Хотя денежные пособия, заработные платы, пенсии, по словам Верегиной, выплачиваются вовремя. Но регионалы слишком долго внушали луганчанам, что все зло — от столицы.

«Местные просто нашли внешнего врага и обвиняют его во всех своих бедах. К примеру, сторонники ЛНР всех инакомыслящих называют приверженцами Степана Бандеры, не понимая, кем он, собственно, был»,- говорит губернатор «в экзиле».

Она вспоминает курьезный случай, когда в городе Красный Луч шахтеры госпредприятия брали отпуск, получали из госказны отпускные и шли на блокпост — воевать против Украины.

Реуцкий дополняет, что, кроме подстрекательской деятельности местных регионалов, важную роль в рождении «русской весны» сыграли и коммунисты. Они были организаторами многих пророссийских митингов, выделяли для них аудиоаппаратуру.

«Когда мы призывали, никто из центральной власти не садился за стол переговоров. У людей , накипело, вот они и вышли на улицы»,- это уже точка зрения с другой стороны, которую озвучивает Валерий Голенко, глава Луганского облсовета.

Накипело так сильно, что в области образовался вакуум власти, на месте которого возникла настоящая махновщина. «Люди уже сейчас привыкли решать проблемы с помощью оружия и живут, по сути, военным временем»,- говорит Алексей Голобуцкий, замдиректора Агентства моделирования ситуаций. Самое печальное, что военное время может стать безвременьем. «Время со стороны киевской власти почти упущено. Даже если Луганскую область освободят украинские войска, то конфликт может продолжаться подобно противостоянию Палестины и Израиля»,- считает Реуцкий. Его прогноз пессимистичен: анархия может растянуться на годы с сотнями смертей и неприятием Украины как своей родины.

В этот момент стало ясно: искать информацию о том, как прошли в Луганске выборы президента, бессмысленно. Вопрос, кажущийся из Киева ключевым, в городе уличной анархии оказывается нелепым.