КАНН НАШ

Корреспондент разобрался, что значит для украинского кино успех режиссера Мирослава Слабошпицкого на Каннском фестивале, и выяснил, как влияет на решения жюри политическая и социальная конъюнктура

В своей рецензии обозреватель британской The Times честно признался: «Со всеми этими красными дорожками и розовым вином легко забыть, зачем вы на самом деле приехали в Канн».

И тут же продолжил: «Чтобы вернуть вас с небес на землю, необходима такая картина, как украинская драма Племя. Она отсылает к истинному смыслу фестиваля — открыть для себя самые интересные, смелые, по-настоящему выдающиеся фильмы, сделанные по всему миру». Read more about Авторитетный портал о независимом кино Indiewire …

Скажем сразу и без обиняков: Анжелина Джоли в жизни — нефритовые очи, бархатные лепестки губ, античная симметрия остальных частей тела —  выглядит еще сногсшибательнее, чем в кино. Даже  с кручеными козлиными рогами на макушке, Джоли — это женщина, которую всегда и везде принимают всерьез. «Рогами сшибала косяки и протыкала декорации», — сообщает новоиспеченная Малефисента, запутываясь в бесконечности собственных ног, сидя на диване в холле отеля «Бель-Эйр» в Лос-Анджелесе. «Мне приглянулась эта картина, потому что она, в сущности, про боль, — продолжает актриса, разглаживая коричневые локоны. — Точнее, о том, как чья-то боль влияет на жизнь других людей».

Последние десять лет Джоли провела, уравновешивая голливудские роли гуманитарной деятельностью и режиссерскими опытами в документалистике и художественном кино. Ее новая режиссерская работа носит название «Несломленный» и повествует о злоключениях американского бегуна на длинные дистанции Луи Дзамперини, попавшего в плен к японцам во время Второй мировой. «Малефисента» — первая роль Анжелины за четыре года. «Я уже не снимаюсь напропалую во всем подряд, как раньше, — заявляет актриса. — Теперь меня интересуют только те роли, в которых я могу в полной мере израсходовать запас воображения. Эта роль дала такую возможность». Казалось бы, диснеевское кино — тоже мне занятие для серьезной актрисы; но не будьте наивными, предупреждает Джоли, в нем есть бездны, в которые имеет смысл заглянуть. «Там ведь речь идет и о справедливости тоже; надеюсь, молодые девушки, которые придут в кино, смогут это почувствовать».

Рогатая отманикюренная злодейка из «Спящей красавицы» была для Джоли любимой героиней детства. После развода матери, актрисы Маршелин Бертран, с отцом, актером Джоном Войтом, большую часть времени Анжелина проводила с матерью и старшим братом в Лос-Анджелесе. В основном — за просмотром телика. «Я выросла на «Спящей красавице» и всегда боялась Малефисенты, но и любила ее». Тех, кто знаком с биографией актрисы дооскаровского и доооновского периодов, вряд ли удивит ее привязанность к образу озлобленной ведьмачки. Джоли была панкушкой и с трудом вписывалась в свою мажорную школу в Беверли-Хиллз. «Коллекционировала ножи, — вспоминает она. — По какой-то причине ритуал самошрамирования и связанная с ним боль давали мне ощущение жизни и освобождения. Это была моя терапия». По молодости Анжелина попробовала работать моделью и подвизалась актрисой, однако вскоре ей это опротивело. Она заявила своим, что намерена стать гробовщицей.

Вернувшись к актерству в первой половине 1990-х, Джоли решила остаться верной имиджу неконтролируемой дьяволицы. Когда она снималась в малобюджетных фильмах вроде «Хакеров» 1995 года, критика неизменно фиксировала: «Анжелина Джоли выделяется на общем фоне в основном тем, что хмурится больше остальных». (Браво, The New York Times!) Но и когда актриса переключилась на роли бунтарок в мейнстримовом кино, рецензенты и зрители сходились во мнении, что одно лишь ее присутствие в кадре способно наэлектризовать даже самый невнятно прописанный образ. Read more about Анджелина Джоли. Ведьма в Бель-Эйр …