Человек слаб, ему нужно на кого-то опереться. Потому существует Бог. Многим он заменяет совесть. Не имея твердых ориентиров, они получают некую силу, из-за которой боятся совершать плохие поступки.
Когда в тебя стреляют — это как будто прилетает кирпич в спину. Становится очень горячо и мокро. И ты падаешь и думаешь: ну вот, наверное, и моя очередь пришла.
В бою всегда уходят самые лучшие люди — такие мысли посещают, когда батальон «Донбасс» теряет солдат.
Когда убивают кого-то близкого, думаешь: «Почему не я?» А иногда не думаешь. По-разному бывает.
Если человек сильный, война его закаляет, если слабый — калечит и разрушает. Я видел многих, кто ломался в бою.
Психика по-разному защищает нас от того, что приходится видеть на войне — например, полусгнившие тела товарищей, разорванные трупы противников. Лично мне всегда кажется, что это происходит не со мной.
Лет через двадцать после этой войны кто-то из солдат сопьется, кто-то найдет себе дело по душе, кто-то не доживет — все будет зависеть от того, для чего человек шел на эту войну.
Людям, которые идут на войну за острыми ощущениями, потом всегда их не хватает, и они решают эту проблему алкоголем, наркотиками и насилием.
В армии нужны психологи. Когда психологов нет, возникают проблемы.
Семен — мое настоящее имя. Я скрыл лицо под балаклавой, потому что мои родственники были в Крыму и на Донбассе. Некоторые из них люди старой формации, они сильно зависят от телевизора и поддерживают в этой войне Россию. Но даже их мне не хотелось подвергать опасности.
Семья — это в первую очередь люди, о которых нужно заботиться.
Когда-то мне хотелось изменить мир — сделать его лучше, справедливее. Потом я понял, что это невозможно, и решил изменить мир для своей семьи.
Я не идеальный отец и муж, но сожалею об этом и собираюсь вскоре наверстать упущенное.
Попав в плен, наши противники очень удивляются, что среди нас нет кровожадных укров.
Украинские СМИ преуменьшают наши потери раза в полтора. Российские преувеличивают в шестьдесят-семьдесят раз.
Если человек бросает товарища в беде, для этого у нас есть суд чести. За время существования батальона «Донбасс» мы поменяли сто сорок человек — распрощались с людьми, которые мародерствовали, были слишком жестоки, не подчинялись приказам.
Попадаются бойцы, для которых война — это просто «контр-страйк».
На входе батальон «Донбасс» сделал слепок общества — какое общество, такие были и солдаты. А на выходе мы получили элитную воинскую часть.
У меня нет политических амбиций, но я понимаю, что кому-то нужно идти в политику и менять правила игры.
